Осознанно ждали 13-ой «прямой линии российского президента с народом»: не столько ожидая услышать что-то правдивое, сколько для того, чтобы лишний раз убедиться в правоте наших предыдущих оценок и прогнозов относительно истинных целей В. Путина и реальной ситуации в самой России. Дождались, и еще раз узнали: все беды в России — от коварства Запада, для которого политика стратегического сдерживания Российской Федерации — главная сверхзадача, а Украина и связанные с ней санкции — только инструменты в достижении этой стратегической цели.
…Все беды в России — «от коварства Запада»… |
Уже в который раз все поставлено с ног на голову: некоррумпированная и неэффективная власть подорвала экономику РФ и благосостояние ее граждан, не Кремль инициировал и осуществил аннексию Крыма и бросает российских солдат на братоубийственную войну на Донбассе для дальнейшего поглощения территории Украины, а коварные Вашингтон, Брюссель и «нацисты в Киеве» стремятся подорвать столь близкий каждому россиянину «самодержавно-православный лад и мироустройство», которые невозможны без контроля над соседними государствами.
Проанализируем, есть ли у путинских «силовиков» внутренний потенциал и внешняя поддержка для реализации одного из предложенных ими сценариев «решения украинского вопроса» — раскрутки маховика войны на востоке Украины (в том числе «думскими» инициативами о «признании независимости ДНР/ЛНР» и «разрешением на применение вооруженных сил РФ»), введения российских «миротворцев» или «замораживания» конфликта на Донбассе для ослабления (читай — свержения) и последующей смены украинской власти. Вряд ли российские руководители преследуют другие, благородные цели в отношении нашего государства, учитывая прямую военную, экономическую, информационную и «гуманитарную» поддержку Кремлем, спецслужбами и правоохранительными органами РФ «новороссийских» сепаратистов-террористов, а также стремление Белокаменной объединить и финансировать «международный интернационал» праворадикальных, неофашистских, консервативно-националистических и других маргинальных организаций Европы. Это еще раз было четко продемонстрировано на недавнем международном российском консервативном форуме в «пролетарской колыбели российской власти» — Санкт-Петербурге.
Российская сторона продолжает вести «гибридную войну» против Украины |
Настроения среди путинской элиты, российских спецслужбистов и военных свидетельствуют о том, что параллельно с заявлениями о стремлении реализовывать договоренности Минска-2, российская сторона продолжает вести «гибридную войну» против Украины. С акцентом на «принуждение Киева к миру», они используют механизмы внутриукраинской дестабилизации (федерализации) и провоцирования дефолта с сохранением реальной угрозы полномасштабного наступления формирований «ДНР/ЛНР» на мариупольском, артемовском и северодонецко-лисичанском направлениях.
К формированию соответствующей общественной поддержки таких планов привлечены также политические партии и движения, руководители и парламенты субъектов федерации. Все они получили «задачу» подготовить общественность регионов к любым политическим решениям президента и Федерального собрания РФ, вплоть до «признания независимости ДНР/ЛНР в административных границах Донецкой и Луганской областей и их включения в состав России, как единственного способа остановить украинскую власть от уничтожения русскоязычного населения востока Украины и прекратить войну». Бесспорно, российская глубинка сможет обеспечить необходимые массово-коллективные «инициативные» обращения к президенту и парламенту РФ.
Несмотря на кажущийся оптимизм докладов путинских соратников, не всё в российской экономике, обществе и самодержавии готово к таким кардинальным изменениям. Даже «ручное» МИД вынуждено публично признавать неготовность руководства России к реализации в краткосрочной перспективе «крымского сценария» на Донбассе. Почему же?
Прежде всего, из-за единства ведущих государств мира не только в оценке, но и в способах решения современных конфликтов и кризисов, продемонстрированного руководством институтов ЕС и лидерами G7. Не менее критичным для принятия подобных решений Кремля является реальное финансовое, экономическое, общественно-политическое и военное положение, с учетом глобально-реваншистских планов В. Путина, в том числе на украинском направлении. Даже курс российского рубля отреагировал на «прямую линию» президента — за первый час «общения с народом» упал с 49,7 до 50,3 рублей за 1 долл. США.
На самом деле негативные тенденции очевидны по всем чувствительным к воздействию санкций индикаторам финансово-экономической и социальной жизни РФ. Поэтому высокопоставленные чиновники и парламентарии вынуждены корректировать федеральный бюджет на 2015 год и трехлетку (2015–2017) в сторону сокращения бюджетных, прежде всего социальных, расходов. 15 апреля с. г. Совет Федерации принял изменения, основанные на более реалистичных прогнозах (1 баррель нефти за 50 долл. США, 1 долл. США — за 61,5 рубля). Ими предусматривается увеличение дефицита бюджета-2015 до 3,7 % ВВП (вместо ранее запланированных 0,6 %) и сокращение всех статей на 10 %. Не будут индексировать и денежные оклады охранников режима — военнослужащих, правоохранителей, работников спецслужб, судей и других. Фактически, это первый секвестр федерального бюджета за последние 15 лет, и при этом В. Путин заявляет о пользе санкций для российской экономики и граждан!
Это первый секвестр федерального бюджета России за последние 15 лет |
В то же время, аналитики констатируют растущую разбалансированность системы стратегического планирования и управления в РФ. Эта тенденция проявляется в несогласованности декларативной антикризисной программы правительства на 2015 год с объективными параметрами финансового обеспечения ее выполнения, покрытии дефицита бюджета в основном за счет средств Резервного фонда (объем аккумулированных им средств только за период с 1 января по 1 марта с. г. сократился на сумму более 10 млрд долларов — до 77 млрд с отрицательным трендом до конца с. г.), что потребует очередного внесения изменений в бюджет-2015 (вероятно, уже осенью с. г.), а также в уходе российской власти от концепции соблюдения социальных обязательств перед обществом.
Среди других деструктивных индикаторов эксперты также выделяют:
— ускорение темпов сокращения международных резервов Банка России для поддержания курса рубля в определенном целями-ориентирами 2015 года диапазоне 61–62 руб. за 1 долл. США (реальные расходы российских властей на указанные цели за один день работы валютной биржи оцениваются на уровне 1 млрд долл. США);
— наращивание российскими банками динамики роста убытков (в январе — 24 млрд, в феврале текущего года — 36 млрд рублей);
— масштабная денежная эмиссия (2,2 трлн рублей только в январе с. г.); критичный отток иностранного капитала (минфин и центробанк РФ прогнозируют на уровне 100 млрд долл. США по результатам текущего года, что можно считать заниженной оценкой);
— снижение международными рейтинговыми агентствами рейтингов субъектов федерации и ведущих российских компаний;
— увеличение риска банкротства для каждого четвертого предприятия;
— уменьшение дотационного финансирования регионов, в частности Чечни (вызывает существенное недовольство региональных элит, вплоть до конфликта между главой АП С. Ивановым и Р. Кадыровым);
— ухудшение ситуации на рынке труда опережающими темпами в 81 из 83-х субъектов федерации.
Чтобы сохранить управляемое развитие внутренней ситуации в стране, потери на экономическом фронте российская власть вынуждена компенсировать мобилизацией административного ресурса на общественно-политическом направлении. С этой целью Кремль реализовывает меры, направленные на обеспечение высокого уровня доверия общества к политике президента РФ (за счет полного доминирования пропутинской идеологии во внутреннем медиа-пространстве), перекрытие каналов внешнего финансирования оппозиции, а также расширение возможностей правоохранительных органов и спецслужб в преследовании политических оппонентов В. Путина. Даже откровенное признание В. Путиным фактов применения военных ресурсов РФ для аннексии Крыма становится способом дальнейшей консолидации российского общества.
В этом же контексте усиливается контроль за деятельностью власти на местах (с целью недопущения неконтролируемых трансферов региональных элит, которые могут разбалансировать созданную и поддерживаемую В. Путиным систему противовесов в отношениях с т. н. «группами влияния»), олигархов и бизнес-элит (через лозунг «усиление социальной ответственности крупного бизнеса»). Также осуществляются показательные «операции», демонстрирующие российскому обывателю эффективность антикоррупционной политики президента РФ (устранение и аресты губернаторов, проверки государственных монополий и т. д.). В то же время, при компенсации за счет бюджетных средств потерь от введения Западом экономических санкций, Путин выбирает исключительно представителей своего ближайшего бизнес-окружения. Это, играя нам на руку, только усилит конкуренцию и разногласия как в среде консервативных сил из окружения президента РФ, так и между «силовиками» и «либералами» за перераспределение активов и право определять кандидатуру «преемника» (таковыми себя считают руководители АП С. Иванов и В. Володин, министр обороны С. Шойгу, спикер Госдумы С. Нарышкин).
Другим, кроме общественно-пропагандистского, направлением, которым «хозяин Кремля» не готов жертвовать, остается укрепление военного потенциала РФ, для чего аккумулируется весь имеющийся финансовый, экономический и научно-технический ресурс страны. Безусловно, вопреки финансовым и материальным потребностям промышленности и социальным запросам граждан, увеличение оборонных расходов имеет также свою политическую составляющую — продемонстрировать способность «возрождающейся великой России» усилить военный компонент страны (прежде всего, ядерный) без использования западных технологий и комплектующих. При этом не забываем и о поставленной президентом РФ задаче обеспечить к 2021 году готовность российской военщины к выполнению «любых приказов по защите россиян за рубежом».
На алтарь реализации экспансионистских планов Путин может положить российскую экономику |
На алтарь реализации этих экспансионистских планов Путин может положить российскую экономику. Однако учитывая объективные трудности (которые руководители российского ВПК пытаются скрывать), «хозяин Кремля» на заседании военно-промышленной комиссии 20 января с. г. вынужден был согласиться перенести сроки подготовки новой государственной программы вооружения на 2016–2025 годы «из-за отсутствия объективных прогнозов развития экономики РФ в средне- и долгосрочной перспективе». Кроме того, были выявлены серьезные просчеты в сроках готовности и ценовых параметрах подводных лодок класса «Борей» и «Ясень», надводных кораблей, перспективного танка «Армата» и других крайне необходимых для модернизации Вооруженных сил РФ вооружениях и военной техники.
Реализацию политики по созданию на территории РФ замкнутых циклов производства вооружений и военной техники (ВиВТ), с учетом целе-ориентиров Государственной программы вооружения на 2016–2025 годы (оснащение ВС РФ современными образцами ВиВТ на уровне 70 % к 2020 году) и продвижения российской военной продукции на международных рынках вооружений, существенно осложнят введенные ограничения доступа российского ОПК к иностранным (украинским и западным) технологиям и комплектующим, его критическая зависимость от поставок высокоточного оборудования и твердосплавного инструмента. Международные эксперты ставят под сомнение возможность выполнения задач государственного оборонного заказа на 2015 год, а именно довести долю современных образцов ВиВТ в сухопутных войсках и ВВС РФ — до 33 %, ВДВ — до 40 %, ВМФ и РВСН — до 54–57 %.
Однако даже при такой ситуации Путин не готов отказаться от поддержки вооруженных формирований сепаратистов ДНР/ЛНР, поставок им вооружений, военной техники, российских «военных-отпускников» и террористов-«добровольцев». Более того, речь идет о возможности выкупа Министерством обороны РФ у Южной Кореи тяжелой техники советского/российского производства (70 БМП-3, 70 БТР-80 и 30 танков Т-80У, полученных РК в 1996–2006 гг. в счет погашения 2-миллиардного российского долга), которую южнокорейское оборонное ведомство решило снять с вооружения в 2015 году. Военные эксперты указывают на высокую вероятность ее переоборудования и дальнейшую отправку Кремлем как «гуманитарной помощи» пророссийским боевикам на Востоке Украины. К тому же, учитывая незначительный протестный потенциал российского общества и социальные последствия милитаризации российской экономики для депрессивных регионов РФ, среди их жителей может возрасти количество желающих поступить на военную службу по контракту и участвовать в боевых действиях на стороне сепаратистов на востоке Украины (прежде всего, как вполне приемлемый способ заработка).
Среди внешнеполитических инструментов, которые используются Кремлем для «решения» украинского вопроса и снятия санкций, основными остаются:
— провоцирование разногласий между ключевыми мировыми игроками (США-ЕС, ООН, НАТО и ОБСЕ) и внутри отдельных государств/международных организаций относительно путей урегулирования украинского кризиса;
— «подкуп лояльности» правительств и бизнес-сообществ (Венгрии, Словакии, Чехии, Болгарии, Кипра, Греции, Австрии, ФРГ, Франции, Италии, Испании, США и др.);
— демонстрация военной активности, включая проведение учений ВС РФ. Поддержание постоянного напряжения в регионах стратегического приоритета для наиболее последовательных союзников США и Украины из числа европейских стран (Великобритания, государства Балтии, Польша, Румыния, скандинавские страны);
— использование заинтересованности Запада в вопросах взаимного сотрудничества (иранский и сирийский вопрос, борьба с терроризмом и т. п.);
— использование международных организаций, в частности Генеральной Ассамблеи ООН и ОПЭК, для продвижения выгодных Кремлю решений, в т. ч. связанных с порядком применения санкций;
— поддержание интенсивного диалога со странами БРИКС и ШОС, а также Турцией и Саудовской Аравией.
Даже лидеры Беларуси и Казахстана рассматривают РФ как источник угроз для стабильности своего правления |
Подытоживая, можно констатировать, что ожидаемое в IV квартале с. г. вхождение российской экономики в фазу острого системного кризиса с ощутимыми социальными последствиями, а также прогнозируемый затяжной (до 2017 года) ее спад в условиях сохранения противостояния РФ-Запад, санкций и низких цен на нефть, не рассматриваются В. Путиным как весомый фактор, что может побудить его отказаться от дальнейшей реализации экспансионистской политики в отношении Украины.
Несмотря на местами результативные попытки Кремля создать внешние условия для США, Франции, ФРГ и ЕС с целью выработки ими компромиссных решений по вопросу российско-украинского конфликта и отмены экономических санкций, а также активное продвижение Москвой варианта «замораживания» конфликта на востоке Украины, уже даже лидеры Беларуси и Казахстана рассматривают РФ как источник угроз для стабильности своего правления. В результате, это заставляет их все больше дистанцироваться от поддержки политики Кремля на украинском направлении.
Несмотря на ограниченные внешними санкциями и внутренними проблемами возможности, Кремль будет использовать все имеющиеся ресурсы для поддержания «горячей» фазы конфликта на востоке Украины в течение 2015 года путем сохранения группировки ВС РФ вдоль границы и непосредственно на территории нашего государства, продолжения военно-технической, экономической и политической поддержки самопровозглашенных «республик» с целью расширения подконтрольной боевикам территории как необходимого условия для системной дестабилизации ситуации в Украине и навязывания выгодных для Москвы вариантов урегулирования кризиса.