Украина в геополитическом пространстве: неутешительные итоги 2015 и опасные перспективы 2016

Юрий Радковец

 

Вот и завершились последние дни второго года бурных, крайне сложных и, мягко говоря, трудно прогнозируемых отношений Украины с Россией. В эти дни естественно и чрезвычайно важно оглянуться назад и оценить: коварные действия и провокации, а также частые и неожиданные повороты в двухсторонних отношениях 2015 года и вокруг них, чтобы предусмотреть события грядущего 2016 года.

Окончание 2015 года требует ответа среди прочих и на ряд непростых вопросов и событий, в частности: как долго будут длиться международные политико-экономические санкции «крымского» и «донбасского» пакетов против России; почему были продолжены Минские соглашения (договоренности) в 2016 году, которые в общем-то и не работают, и имеется ли им альтернатива; что стоит за российской военной операцией в Сирии и принесет ли «сирийский гамбит» победу В. Путину в Украине; в чем заключаются особенности российско-турецкого кризиса и его возможные последствия и так далее.

Еще осенью 2015 года режим В. Путина надеялся, что международная изоляция России наконец будет устранена. Казалось, что международные политико-экономические санкции (особенно касающиеся санкций «донбасского» пакета) против России будут отменены или, по крайней мере, значительно ограничены. Казалось также, что «сирийский гамбит» обеспечит России победу и американцы вот-вот пойдут на уступки по Украине в обмен на российское участие в войне против халифата ИГ («Исламского Государства»). То есть, многим казалось, что у В. Путина все путем, а в Кремле уже готовились праздновать «победу».

И вдруг, как холодным душем окатило головы участников российской авантюры очень неприятное известие: США вводят против России новые санкции. 22 декабря 2015 года Управление по контролю за иностранными активами Министерства финансов США определило 34 физических и юридических лица, в отношении которых усиливаются санкции. «Нынешние шаги подкрепляют обязательство США в поиске дипломатического решения кризиса в Украине путем поддержки наших санкций против России. Эти санкции не будут ослабляться до той поры, пока Россия полностью не выполнит взятые на себя обязательства по Минским соглашениям, в том числе возвращение Украине контроля над ее частью государственной границы с Россией», — указывается в сообщении Управления.

За день до этого события, 21 декабря 2015 года Европейский Союз официально утвердил решение о продлении санкций против РФ еще на полгода (до 31 июля 2016 года). По заявлению Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини, Европейский Союз не будет пересматривать санкции, введенные против России из-за ее политики в отношении Украины, лишь в обмен на сотрудничество с Москвой в урегулировании сирийского конфликта. «Европа заинтересована в совместной работе с Россией по приоритетным для нас темам. Но это никогда не будет для Москвы козырем в вопросе отмены санкций по Украине», — подчеркнула Ф. Могерини.

Вместе с тем, решение продлить санкции против РФ в этот раз далось Европейскому Союзу не без определенных проблем. Среди ряда стран-членов ЕС распространяется (при коварном участии российской политической и бизнес-элиты) мысль о нецелесообразности продолжения санкций против России.

То есть, продолжение «донбасского» пакета санкций против России, их послабление или отмену Запад сегодня четко связывает с выполнением Минских соглашений (договоренностей).

Что касается «крымского» пакета санкций, то как Европейский Союз, так и США не признают насильственную аннексию украинского Крыма Россией, а, значит, будут рассматривать их отмену только после деоккупации Крыма. Эту информацию подтвердил в декабре 2015 года координатор политики санкций в Государственном департаменте США Дэниел Фрид. При этом он отметил, что Соединенные Штаты Америки и Европейский Союз договорились и о том, что санкции, введенные из-за оккупации и дальнейшей аннексии Крыма, полностью отделены от «донбасского» пакета санкций. Эти («крымские») санкции могут сохраняться и после выполнения Минских соглашений, добавил Д. Фрид. Координатор санкций США также предупредил, что международные санкции против России вообще могут быть усилены, «…если Россия и ее марионетки опять разожгут полномасштабный военный конфликт и осуществят агрессию вне линии контакта» на востоке Украины.

 

31 декабря 2015 года закончился срок реализации одного из ключевых документов всех Минских соглашений — знаменитого Комплекса мер по выполнению Минских соглашений по урегулированию ситуации на Донбассе. Фактически, это своеобразная «дорожная карта» из 13 (тринадцати) пунктов, принятая 12 февраля 2015 года по итогам переговоров лидеров стран «нормандской четверки». Из этих 13 пунктов полностью до конца ни один так и не был выполнен.

Сегодня только самые ленивые политологи, аналитики и эксперты не говорят, что Минские соглашения не сработали в 2015 году. Не сработали именно потому, что Россия, кроме сугубо отдельных демонстративных мероприятий, вообще и не собиралась их выполнять, особенно наиболее важных, а именно: не вывела свои тяжелое вооружение и личный состав (9-10 тысяч человек) из Донбасса, а без этого какие-либо разговоры о свободных выборах на оккупированных территориях Донбасса, а также вопрос о взаимодействии с этими территориями или возобновлении украинского контроля над участком украинско-российской границы просто не имеют никакого смысла.

Но почему режим В. Путина именно демонстративно не выполняет Минские договоренности? Почему, понимая, что невыполнение Минских договоренностей почти автоматически тянет за собой сохранение (или даже усиление!) международных санкций против России, российская сторона искусственно медлит с их выполнением, ссылаясь при этом на то, что именно украинская сторона не желает их выполнять?

Ответ заключается в том, что:

во-первых, В. Путин лично цинично игнорирует решения, принятые в рамках всех Минских соглашений (Минского протокола, Минского меморандума и Минского комплекса мероприятий), мотивируя это тем, что Россия не является стороной конфликта на Донбассе, и Украине обо всем надо лично договариваться «на равных» с представителями так называемых Донецкой народной республики и Луганской народной республики (ДНР/ЛНР), в том числе по вопросам: внесения изменений в Конституцию Украины об особом статусе оккупированных территорий Донбасса; организации и проведения («вопросы модальности») выборов на оккупированных территориях; предоставления амнистии (гарантий безопасности) полевым командирам, а также боевикам сепаратистского движения на Донбассе и тому подобное;

во-вторых, режим В. Путина из последних сил пытается «доказать» Европе, США и в целом странам Запада (в условиях нарастания в них «синдрома усталости» от событий вокруг Украины) «неэффективность международных санкций против России и вредность их для самих стран Запада»;

в-третьих, таким образом Кремль фактически демонстрирует Западу потенциальную угрозу возобновления в любое время вооруженной агрессии против Украины, провокационно кичась безнаказанностью предыдущих своих силовых действий в Грузии (Южная Осетия и Абхазия) и Украине (в Крыму и на Донбассе).

О том, что Минские договоренности необходимо будет пролонгировать на 2016 год, российские официальные лица начали заявлять еще с осени 2015 года. Телефонное общение 30 декабря 2015 года лидеров ФРГ, Франции, Украины и России о ситуации на украинском Донбассе показало, что европейские участники переговоров фактически поддержали это предложение. Срок выполнения Минских договоренностей переносится на 2016 год, а следующий раунд переговоров в этом формате (на уровне министров иностранных дел) пройдет не раньше первой декады февраля 2016 года. Вероятнее всего, он может состояться перед началом Мюнхенской конференции по безопасности (12-14 февраля 2016 года). При этом предусматривается, что «…стороны конфликта просто продолжат выполнение предварительно взятых на себя обязательств». Своеобразным новым дедлайном можно считать 31 июля 2016 года — именно к этой дате Европейский Союз продолжил свои санкции против России, по существу, «оштрафовав» ее за невыполнение Минских соглашений.

Однако, с учетом того, что самые сложные пункты Минского мирного процесса подлежат обязательному выполнению, эксперты не исключают, что и этот условный ориентир не будет окончательным. Ряд приближенных к Кремлю экспертов считает, что выполнение Минских соглашений (в сегодняшнем их виде) может растянуться и на более длительный срок, чем на предполагаемый один год.

Не исключает полного провала Минских договоренностей и советник заместителя министра обороны Украины В. Будик. «Военные на линии фронта видят сейчас один выход из ситуации — капитуляцию этих двух самопровозглашенных республик с дальнейшей широкой амнистией, — заявил он. — По моей информации, в Донецке многие серьезно рассматривают такой вариант, при условии гарантии их безопасности». Россия с таким сценарием вряд ли согласится. То есть, при таких обстоятельствах исключать угрозу возобновления силовой российско-украинской стадии конфликта практически невозможно.

 

Вопрос выполнения Минских договоренностей сторонами российско-украинского конфликта и отмены (послабления) или усиления международных санкций против России достаточно тесно связаны с проведением российской военной операции в Сирии и обострением российско-турецких отношений.

Начиная 30 сентября 2015 года военную операцию в Сирии (как воздушно-ударную), Россия пыталась вернуть себе статус государства мирового уровня. По официальной информации Министерства обороны РФ, российская авиация наносит огневые удары по позициям боевиков ИГ («Исламского Государства») в Сирии — узлам связи, складам боеприпасов и топлива, а также по местам сосредоточения военной техники и личного состава подразделений ИГ. В действительности же, как выяснилось впоследствии, в подавляющем большинстве воздушные удары наносятся по объектам оппозиционных сил Сирии, вследствие чего погибают мирные люди, в т. ч. и дети.

Позже Россия начала поддерживать правительственные войска Б. Асада и в наземных операциях (с привлечением подразделений морской пехоты Черноморского и Балтийского флотов, воздушно-десантных войск и сил специального назначения Вооруженных сил РФ) против оппозиционных сил Сирии в провинции Латакия на северо-западном и южном направлениях, где ее личный состав понес ощутимые потери.

Ситуация вокруг российской операции в Сирии усложняется российско-турецким кризисом, возникшим вследствие сбития 24.11.2015 года боевыми самолетами F-16 ВВС Турции вторгшегося в воздушное пространство страны российского фронтового бомбардировщика Су-24. Российская санкционная война против Турции, начавшаяся после этого инцидента, имеет все шансы на расширение и приобритение новых форм «гибридной» российско-турецкой войны как на территории Турции, так и в зоне Черноморских проливов. Вместе с тем, поскольку российско-турецкие отношения заметно усложнились, Москва вряд ли захочет подталкивать Анкару к эскалации силового противостояния. Она понимает, что чем больше будет у Турции совместных позиций с партнерами по НАТО и ЕС, тем слабее будут позиции России на постсоветском пространстве.

Таким образом, вполне вероятно, что Россия «увязнет» в сирийской войне, поскольку пока что неясно, как долго будет длиться эта «военная кампания России на отдаленном ТВД» и какова ее конечная цель? Декларативные заявления В. Путина о том, что «…эти операции не будут длиться вечно» и что «…они проводятся с целью оказания поддержки правительственным силам Сирии» — ответов на этот вопрос не дают.

По мнению экспертов «Борисфен Интел», ответ на этот вопрос необходимо искать как в задекларированных, так и в скрытых геополитических целях и планах Кремля.

Так, задекларированные В. Путиным с трибуны ООН амбиции об участии России в борьбе с международным терроризмом в составе широкой антитеррористической коалиции против радикальных исламистов под эгидой ООН (основу которой составляли бы исламские страны) реализовать ему так и не удалось. Вряд ли удастся сделать это и в 2016 году. Международная антитеррористическая коалиция под руководством США существует уже больше года (с осени 2014 года). Включить в нее Россию если и готовы, то только на правах рядового партнера, что Москву явно не устраивает — она хотела бы пребывать там только «на равных» с США.

Вероятность же того, что США со своей международной антитеррористической коалицией присоединятся к альянсу Россия-Иран-Ирак-Сирия вообще из области фантастики.

Кроме того, Саудовская Аравия в декабре 2015 года создала и возглавила свою широкую антитеррористическую коалицию из мусульманских стран (так называемую «Исламскую военную коалицию по борьбе с терроризмом», куда не входят Иран, Ирак, Сирия и Оман). Для       В. Путина это обстоятельство имеет серьезное значение, так как созданный Саудовской Аравией военный альянс, не исключено, будет заниматься не столько борьбой с ИГ, сколько сдерживанием стратегического партнера России в регионе — Ирана.

 

Это все то, что лежит на поверхности. А какими же представляются скрытые геополитические цели и планы Кремля? Исходя из анализа имеющейся информации, эксперты «Борисфен Интел» выделяют главные из них:

  • как максимум — развалить Европейский Союз, а как минимум — превратить его в недееспособную аморфную организацию путем: создания предпосылок для возникновения в странах ЕС социально-экономических проблем, в т. ч. разного рода беспорядков и протестов; поддержки путинской кликой европейских ультраправых и ультралевых партий и политических движений, что может привести как к трансформации сознания базового электората, исповедующего ключевые европейские цивилизационные ценности, так и к противоречиям внутри европейских стран (прежде всего, в ФРГ); провоцирования и поддержки противоречий между странами ЕС, особенно между странами Западной и Центральной Европы («старыми странами ЕС») и странами Восточной Европы и Балтии («молодыми странами ЕС»), а в идеале — между Объединенной Европой (Европейским Союзом) и США.

Сегодня одним из наиболее действенных механизмов создания такой кризисной ситуации в Европе есть искусственное масштабное перенасыщение стран ЕС беженцами (в т. ч. криминальными и специально подготовленными радикальными элементами) из стран Ближнего Востока (Сирии, Ирака, Ливана, Палестины, Йемена и т. п.) и, как следствие, — создание для них дополнительной финансовой нагрузки, что и вызывает внутриполитические, социально-экономические, криминально-правовые и миграционные проблемы в странах ЕС, используемые в своих целях в т. ч. внешними силами (читай — прежде всего, режимом В. Путина).

Еще одной скрытой целью лично В. Путина (а он мстительный и злопамятный человек) и его преступного режима есть реализация (в рамках «гибридной политики России») планов дискредитации лично канцлера ФРГ Ангелы Меркель за ее принципиальную позицию (как одного из ключевых лидеров ЕС) в отношении насильственной аннексии Россией украинского Крыма и российской оккупации отдельных территорий Донбасса. Внимание международных политологов и экспертов привлекает тот факт, что последние события в Кельне и Стамбуле убедительно свидетельствуют об их направленности сугубо против ФРГ и умеренной миграционной политики    А. Меркель по беженцам из стран Ближнего Востока. Кому-то (?) ну очень хочется «подставить» канцлера ФРГ А. Меркель в ее попытках стабилизировать миграционную политику в странах ЕС в современных непростых условиях. Кому? По нашему мнению, это риторический вопрос;

  • способствовать росту цен на нефть посредством разрушения нефтяной инфраструктуры в Ближневосточном регионе, создание предпосылок для увеличения объемов добычи и продажи нефти Россией (не исключено, во взаимодействии с Ираном), а также установление контроля над основными каналами (маршрутами) транспортировки энергоносителей из Ближнего Востока и зоны Персидского залива в Европу.

 

Однако вести войну на два фронта (сирийском и украинском) России очень сложно, а главное — очень накладно. Поэтому российские политики, военные и дипломаты сейчас активно ведут поиск наиболее приемлемых вариантов выхода из этой (бесперспективной и угрожающей для России) ситуации.

 

Приемлемой стратегией выхода России из «сирийской» войны мог бы стать следующий сценарий: Россия сворачивает операцию после того, как благодаря авиаударам ее авиации силы ИГ будут вытеснены с территории Сирии на территорию Ирака, которая находится в сфере ответственности американцев. Тогда В. Путин мог бы «победоносно» заявить что-то наподобие: «…Россия исполнила свой «интернациональный долг» перед народом Сирии» и тихо оттуда уйти, фактически, как говорится, сохранив при этом свое лицо. Но на это надежды мало. Напротив —             В. Путин хочет иметь гарантированное влияние на этот регион, а для этого ему крайне необходимо сохранять здесь свое военное присутствие — как минимум: ВМБ в Тартусе (военно-морское)и ВВБ в Хмеймим (военно-авиационное). В подтверждение этого еще 26 августа 2015 года Россия и Сирийская Арабская Республика заключили соглашение о размещении авиагруппы РФ в Сирии (на аэродроме Хмеймим) на беспрецедентных условиях, а именно: безвозмездно, бессрочно и без каких-либо претензий с сирийской стороны.

Более понятными и благоприятными для России выглядели бы перспективы «Венского процесса» (процесса политического урегулирования в Сирии). И хотя конфликт Москвы и Анкары в какой-то степени усложнил его ход, скорее всего, участникам переговоров со временем удастся достичь определенного согласия. Тем более, что один из главных источников расхождений — судьба Б. Асада — был устранен: до конца 2015-го года о его немедленной отставке (как предварительном условии политического урегулирования в Сирии) уже перестали упоминать.

То есть, наиболее вероятно, что такой вариант политического урегулирования в Сирии будет использоваться Москвой во взаимоотношениях с США и Европой по аналогии с вопросом мирного урегулирования иранской ядерной программы.

 

С возможными приемлемыми для России, вариантами ее выхода из «украинской» войны также, как говорится, не все слава Богу.

Дело в том, что геополитические цели Кремля относительно Украины никуда не делись (не исчезли), а именно: не допустить успешного проведения реформ в Украине; не допустить европейской и евроатлантической интеграции Украины; сохранить Украину в зоне своего преобладающего влияния и в целом — сохранить контроль над Украиной.

Что касается оккупированных территорий Донбасса и самопровозглашенных на них «Донецкой народной республики» и «Луганской народной республики», то сегодня Москва навязывает Киеву свою интерпретацию Минских договоренностей и главные усилия сосредоточивает на реинтеграции так называемых ДНР/ЛНР в конституционное поле Украины с предоставлением им особого статуса (закрепленного в Конституции Украины), который, с одной стороны, будет означать переложение финансово-экономического груза ответственности на Украину, а с другой — фактически будет предоставлять России возможность манипулировать своими марионетками, влияя при этом как на внутреннюю, так и на внешнюю политику Украины. То есть, по сути Кремль ведет дело ко «второму Приднестровью», а практически — к федерализации Украины.

Одновременно режим В. Путина активизирует свою деятельность в рамках «гибридной политики» («гибридной войны»/«гибридного мира») России на расшатывание политической и экономической ситуации в Украине, в том числе в ее центральных, южных и западных областях, с целью как срыва проведения реформ в Украине, так и создания предпосылок для всеобщего ослабления проевропейской государственной власти на всей территории страны.

Кроме того, 23 декабря 2015 года российские хакеры впервые целенаправленно предприняли против украинских поставщиков электроэнергии (речь идет об объектах «Прикарпатьеобленерго»), то есть против критических объектов жизнеобеспечения гражданского населения Украины, несколько мощных кибернетических атак, что фактически вывело их из строя, вследствие чего проблемы с поставками электроэнергии наблюдались на территории всей области, включая Ивано-Франковск. Исходя из этого вполне обоснованно возникает вопрос о степени защиты объектов критической инфраструктуры Украины от подобного рода кибернетических атак.

Следует также понимать, что режим В. Путина под разными предлогами будет искусственно затягивать во времени с вопросом о выводе группировки российско-террористических сил из оккупированных территорий Донбасса, а также о возобновлении Украиной контроля над участком украинско-российской государственной границы. То есть, можно утверждать, что таким образом российская сторона будет сохранять возможность и способность возобновления масштабных силовых операций против Украины, особенно с началом весны и за месяц-полтора перед 31 июля 2016 года (дата завершения срока действия «донбасского» пакета санкций Европейского Союза в отношении России), вопреки некоторым оценкам и утверждениям отдельных украинских и иностранных аналитиков, что режим В. Путина будет воздерживаться от такого рода действий. Возможными направлениями нанесения оперативно-тактических ударов российско-террористических сил могут быть Мариупольское и Донецкое, а также Крымское, что сходятся в районе Новая Каховка — основном транспортно-технологическом узле сосредоточения и распределения воды, газа и электроэнергии в Крым.

Возвращаясь к вопросу результативности Минского («нормандского») формата переговорного процесса по российско-украинскому конфликту, необходимо отметить, что сегодня ему нет альтернативы, так как — если не будет Минского переговорного процесса, то не будет и «донбасского» пакета международных санкций против России. Но опять же, это вовсе не значит, что этот («нормандский») формат переговорного процесса не может быть трансформирован (улучшен и усовершенствован), скажем, в формат «нормандский+» за счет присоединения к нему участников «женевского», а в дальнейшем, возможно, и «будапештского» форматов или наоборот. Главное — это расширить формат переговорного процесса по российско-украинскому конфликту до масштаба международного с соответствующими полномочиями и статусом.

Что касается урегулирования «крымского» вопроса, то в любом случае его нецелесообразно присоединять к Минскому переговорному процессу, так как это отдельный вопрос долгосрочного значения, и он будет требовать отдельного решения сугубо в рамках международного переговорного процесса, возможно даже под эгидой ООН или «будапештского» формата. Да и постоянное наличие имеющегося «крымского» пакета международных санкций против России или возможность его усиления международным сообществом будут сохранять свои значимость и неотвратимость даже в том случае, если Россия вернет оккупированные украинские территории Донбасса.

 

Таким образом, ситуация в мире, Европе и вокруг Украины остается в 2016 году очень сложной, труднопрогнозируемой и будет сохранять угрожающую тенденцию к дальнейшему осложнению.

Такая ситуация объективно усложняется еще и тем, что 2016 год в США — это год «хромой утки», то есть последний год пребывания американского президента у власти, когда вес и влияние любого хозяина Белого дома — независимо от уровня его бывшей популярности и успешности — начинают заметно снижаться.

При таких обстоятельствах эксперты «Борисфен Интел» полагают, что целесообразно провести аналогию с 2008 годом, когда пришла очередь называться «хромой уткой» и Джорджу Бушу младшему.

Многие считали, что он достаточно слабый президент, хотя это далеко не так. Джордж Буш очень решительно действовал после терактов 11 сентября, отправил войска в Афганистан, а потом в Ирак — и вроде бы выиграл обе войны: изгнал из Кабула талибов и свалил режим Саддама Хуссейна. Но потом его начали преследовать неудачи: он едва-едва не проиграл выборы 2004 года тому же Джону Керри; не проявил лидерских качеств в истории с ураганом «Катрина»; в Ираке и Афганистане предыдущие военные победы сменились чередой неудач; на саммите Североатлантического союза в Бухаресте в апреле 2008 года Бушу не удалось реализовать свои замыслы по предоставлению Украине и Грузии Плана действий по членству в НАТО: заартачились главные союзники — ФРГ и Франция, не без успешного давления со стороны России (читай — лично В. Путина).

В итоге В. Путин, почувствовав слабость американского президента Джорджа Буша младшего, решил этим воспользоваться и провел в августе 2008 года блицкриг («08.08.08») против Грузии, а зимой 2008–2009 гг. — «газовую» войну против Украины и Европы.

По оценкам ведущих экспертов, существует реальная опасность того, что что-то похожее может повториться и в 2016 году. При этом Барак Обама, (как политик-миротворец!) в понимании В. Путина, может считаться слабым политиком, и у него появится искушение прибегнуть к очередной силовой авантюре: то ли в Украине, то ли опять же в Грузии, или в Приднестровье, или же в Балтийском регионе. А может еще где-то на постсоветском пространстве или по периметру границ Российской Федерации.

Кроме того, США в 2016 году будут полностью поглощены президентскими выборами, во время которых вопросы внутренней политики всегда оттесняют на второй план международные проблемы. Даже если они включены в основные топ-вопросы предвыборной кампании, как сейчас — впервые за долгие годы! — вопрос о том, что дальше делать с Россией?

Спровоцировать В. Путина на резкие шаги может еще и то обстоятельство, что практически любой следующий хозяин Белого дома будет приверженцем более жесткой позиции по отношению к России и значительно более откровенной — в поддержку Украины. А также вообще будет проявлять больший интерес к международным делам и начнет бороться за возвращение США глобального лидерства, которое в какой-то мере пошатнулось за годы президентства Барака Обамы.

Это искушение для В. Путина может усилиться еще и тем, что у европейских союзников США в 2016 году будут абсолютно другие приоритеты: решение проблемы беженцев; опасность выхода Греции из еврозоны; будущий референдум в Великобритании по дальнейшему пребыванию ее в ЕС (2017 год).

Кроме того, политика главных союзников США в Европе — ФРГ и Франции — на протяжении 2016-го также попадет в усиливающуюся зависимость от подготовки к их общенациональным выборам, намеченным на 2017 год.

Следовательно, искушение для В. Путина достаточно большое: или проверить Запад на прочность сейчас, или никогда. Именно поэтому последующие 12 месяцев 2016 года будут для всех очень тревожные.

 

 

Статья опубликована в издании румынского аналитического центра «INGEPO Consulting Company» —

“Geostrategic Pulse” № 208 от 20.02.2016 года

Схожі публікації